Изабелла Баварская
На этом заседание было закрыто, и оба короля и герцог вернулись каждый
к себе домой.
Прошло тринадцать лет с тех пор, как в той же самой зале прозвучали те
же самые слова обвинения; но тогда убийцей был герцог Бургундский, а
обвинительницей - Валентина Миланская. Она требовала правосудия, и ей оно
было обещано, как теперь его обещали герцогу Филиппу. И в тот первый раз
ветер развеял королевское обещание точно так же, как он его развеял и во
второй раз.
Однако, следуя королевскому предписанию, 5 января 1421 года парламент
начал суд над герцогом Туренским Карлом де Валуа, дофином Франции. Ему был
послан вызов явиться через три дня под угрозой, в случае неявки,
подвергнуться изгнанию при звуке трубы и перед Мраморным столом. Поскольку
он не внял этому призыву, его изгнали из королевства и лишили права
наследования - и в настоящем, и в будущем.
Дофин узнал об этом в Бурже, в Берри; он подал апелляцию острием своей
шпаги и поклялся, что вместе со своим вызовом пошлет ее в Париж, в Англию и
в Бургундию.
Правда, несмотря на суровый приговор, сердца истинных французов
глубоко сочувствовали дофину, тем более что безумие отца его было всем
известно и все знали, что не сердце старого короля изгнало любимого сына:
все то, что совершалось именем безумного, многим казалось недействительным.
Роскошь, окружавшая английского короля в Лувре, в сравнении с той
бедностью, в какой жил французский король во дворце Сен-Поль, вызвала ропот
всей столичной знати. Бедность его дошла до того, что на рождество 1420
года, когда в сияющих огнями залах Лувра короля Генриха подобострастно
окружали обе королевы, герцог Филипп, французские и бургундские рыцари, в
темных и сырых комнатах дворца Сен-Поль рядом с Карлом не было никого,
кроме нескольких слуг и сердобольных горожан, сохранивших к нему давнюю и
неизменную привязанность.
Как раз в это время одно непредвиденное обстоятельство несколько
охладило отношения между английским королем и герцогом Филиппом. В числе
пленников, взятых в Мелене, находился, как мы уже сказали, сир де Барбазан.
Этот рыцарь был обвинен в причастности к убийству на мосту Монтеро, а по
договору, заключенному герцогом Филиппом с королем Генрихом, всякий
пособник или соучастник этого убийства отдавался на волю герцога
Бургундского. Статьи, по которым Барбазан подлежал допросу, советом герцога
в Дижоне были уже составлены, когда пленник напомнил о братстве по оружию,
которое предложил ему английский король после меленского сражения. Генрих
не отступил от своей клятвы: он объявил, что человек, коснувшийся его
королевской руки, не подвергнется позорному суду, даже если бы этого
потребовал сам святейший папа. Герцог Бургундский был этим втайне очень
разгневан, и казнь сира де Кесмереля, незаконного сына Танги, и Жана Го,
которые были четвертованы по приговору парламента, не могла смягчить его
гнева.
Страницы: (266) : << ... 248249250251252253254255256257258259260261262263 ... >>
Полный текст книги
Перейти к титульному листу
Версия для печати
Тем временем:
... Теперь между каменными плитами дорожек пробивались усики дикой петрушки и водосбора. Колодец среди двора зарос папоротником. Запущенные розы одичали; их длинные спутанные ветки тянулись по всем дорожкам. Среди букса алели большие красные маки. Высокие побеги наперстянки склонялись над травой, а бесплодные виноградные лозы, покачиваясь, свисали с ветвей боярышника, уныло кивавшего своей покрытой листьями верхушкой.
В одном углу сада поднималась ветвистая магнолия с темной листвой, окропленной там и сям брызгами молочно-белых цветов. У ствола магнолии стояла грубая деревянная скамья. Монтанелли опустился на нее.
Артур изучал философию в университете. В тот день ему встретилось трудное место в книге, и он обратился за разъяснением к padre. Он не учился в семинарии, но Монтанелли был для него подлинной энциклопедией.
- Ну, пожалуй, я пойду, - сказал Артур, когда непонятные строки были разъяснены. - Впрочем, может быть, я вам нужен?
- Нет, на сегодня я работу закончил, но мне бы хотелось, чтобы ты немного побыл со мной, если у тебя есть время.
- Конечно, есть!
Артур прислонился к стволу дерева и посмотрел сквозь темную листву на первые звезды, слабо мерцающие в глубине спокойного неба. Свои мечтательные, полные тайны синие глаза, окаймленные черными ресницами, он унаследовал от матери, уроженки Корнуэлла(*7). Монтанелли отвернулся, чтобы не видеть их.
- Какой у тебя утомленный вид, carino, - проговорил он.
- Что поделаешь...
В голосе Артура слышалась усталость, и Монтанелли сейчас же заметил это.
- Напрасно ты спешил приступать к занятиям. Болезнь матери, бессонные ночи - все это изнурило тебя. Мне следовало настоять, чтобы ты хорошенько отдохнул перед отъездом из Ливорно(*8)...
